ТОМ ПРОБСТ

Д
О НЕДАВНЕГО времени истории о невероятных, загадочных русских оставались только историями. Но потом я попытался осмотреть русскую машину в Японии.

Зная, что по Токио колесит не так уж много русских седанов, я предположил, что они базируются в советском посольстве. Цель моих поисков была вполне невинна: я хотел осмотреть машины, сфотографировать, по возможность поездить на одной и рассказать о впечатлениях читателям «Автомобильной жизни». Так что я отравился к русскому посольству.

Я замешкался секунду у ворот, но потом решительно шагнул вперед. Как только я вошел, две мрачные фигуры в будке в десяти ярдах слева от меня поднялись и начали меня рассматривать. Один что-то сказал своему компаньону, потом жестом пригласил меня подойти.

Я зашагал по гравийной дорожке большому бетонному зданию. По пути мое сердце забилось чаще, и вот почему — в небольшой нише стоял предмет моих интересов — Победа! Почувствовав себя лучше, я проследовал к двери.

Часом позже я брел обратно, чувствуя себя намного хуже. Лучше бы я оставался дома. Все мои попытки оказались бесплодны. Все, что они смогли для меня сделать, это копия фотографии из русского журнала, изображающую главную улицу Ростова. На улице было несколько маленьких букашек. Эти букашки, сказал мой собеседник, и были Победами.

И это все, что мне удалось тогда, в посольстве, разузнать для статьи. Он сожалел, но машина была на выезде именно в тот момент. (Именно в тот момент машина стояла напротив посольства!)

Я вышел из здания и пошел обратно к дороге. Когда я подошел к воротам, Победа сверкнула из-за кустов, в ней сидели двое здоровенных русских, в черных костюмах и с каменными выражениями лиц. Толстый привратник открыл тяжелую железную дверь. Показывая на машину, я спросил «Победа?»

«Да, Победа!», он усмехнулся в ответ.

И все-таки мне представился шанс осмотреть Победу в другой советской конторе в Токио — в русской торговой миссии. Парень из торговой миссии оказался вполне общительным, хотя и подозрительным, и позволил мне осмотреть Победу с сделать фотографии. Вот что я обнаружил:

Победа аналогична (в уменьшенном масштабе) предвоенным и послевоенным Шевроле. Она немного больше, чем британский Остин Сомерсет (А–40), или Хиллманн Минкс. Сталь выглядит толстой и прочной. Приборная доска очень похожа на Шеви 1941–48 годов. Такие же две больших круглых шкалы (спидометр и часы). Слева от спидометра был ряд маленьких прямоугольных приборов с указателями ампер, давления масла, бензина и температуры. Спидометр отградуирован в километрах. Часы не работали.

Рулевое колесо было простым, с тремя спицами. Рычаг переключения передач торчал из центра пола, но ручной тормоз был более современный — под приборной доской с левой стороны. Были установлены отопитель и радио. Победа была весьма изношена. Ей было восемь лет, и как мне объяснили в торговой миссии, в Японии было невозможно достать доля нее запасных частей, нельзя было привезти их и из Советского Союза. Однако, машина пыхтела невозмутимо и мощно.

Для передвижения Победы служил четырехцилиндровый двигатель, а максимальная скорость, в соответствии с русскими рекламными буклетами, была около 70. Трансмиссия обычная, трехскоростная.

Победы, изготавливаемые на Автозаводе Молотова в Горьком, Россия, выпускаются в двух вариантах: четырехдверный закрытый седан и четырехдверный кабриолет. Объемы выпуска остались неизвестными.

Точные цифры советской автомобильной промышленности получить совершенно невозможно. Все скрывается среди пустого набора слов и смутных ссылках на проценты, а основания этих процентов никогда не даются. Вот пример:

«…массовое производство автомобилей полностью соответствует социалистическому характеру быстро развивающейся национальной экономике советского государства.»

Вероятно, лучший комментарий к состоянию русского производства и его качества, все-таки предоставлен русским посольством в Токио. У них есть русская Победа и четыре автомобиля из реакционной, капиталистической, загнивающей и такой прекрасной Америки!





Случайное фото:
Страница подготовлена по материалам:
[165]