Эту книгу вы можете скачать одним файлом.

Виктор Урин

Москва — Владивосток

Путевой дневник

Советский писатель
Москва 1958
Ленинскому комсомолу, которому исполнилось 40 лет, с любовью посвящаю эту книгу

От автора

Этот дневник — документ автомобильного путешествия из Москвы во Владивосток.

Записи сохранены здесь в том порядке, как они велись в дороге.

В этой книге шесть главных героев.

Май живет на Волге. Июнь мы встретили на Урале. Июль — новосел Восточной Сибири. Август трудится на западе Сибири. Сентябрь — в Забайкалье. Октябрь — на Дальнем Востоке.

Шесть героев шестой пятилетки.

Авторы путевых заметок нередко оговариваются: «Разумеется, мы не претендуем на исчерпывающую картину, тем не менее…» Мне хочется сказать то же самое.

О многом, что происходило позже, я не мог знать в те дни, когда делались записи. Поэтому в отдельных случаях в основной текст вносились необходимые дополнения.

Однажды мне захотелось заменить некоторые фамилии, но потом я решил: документ должен оставаться документом.

«Вам куда?» — «Во Владивосток». — «М-72» и ее оборудование. — Ломакин и Тихомиров. — Центральный автомотоклуб. — Кудрявцев говорит: «Это больше». — Автотуристские доспехи. — «Бортовой журнал». — Завтра мы уезжаем.

На площади Революции продавали мимозы — шел мокрый московский март тысяча девятьсот пятьдесят шестого года.

Около метро светилась неоновая реклама: «Такси — самый удобный и быстрый вид транспорта».

Под рекламой стояли «Победы» мышиного цвета с шахматными полосками. Я сел в автомашину, и у нас с шофером завязался разговор:

— Вам куда?

— Во Владивосток.

— Пожалуйста!

Мы поехали. Ехали и молчали.

Вспыхнул на углу Петровки красный, как у кролика, глаз светофора. Машина остановилась. Мы посмотрели друг на друга и расхохотались.

Так я познакомился с водителем 8-го таксомоторного парка города Москвы Александром Васильевичем Ломакиным.

Это был уже восемнадцатый водитель, которого я приглашал в путешествие. Я искал спутника. Я давно мечтал проехать на автомашине из Москвы во Владивосток, но, к сожалению, ни один таксист на это не решался. А тут сидел со мной рядом здоровенный парень и, спокойно покачивая баранку, говорил:

— Прежде всего заедем в парк, доложим начальству. Во-вторых, надо достать открытый лист на бензин. Это точно. В-третьих, раздобыть подробные карты областей. В-четвертых, это уже совершенно точно, захватить с собой вот какие запчасти…

Ломакин готов был ехать на Дальний Восток в такси, лишь бы не возражало начальство. Но когда я сказал, что в нашем распоряжении имеется легковой автомобиль «М-72» (бежевый вездеход с кузовом «Победы» и передним ведущим мостом, как у «ГАЗ-69»), шофер первого класса Александр Ломакин пришел в неописуемый восторг. Мы поехали на Красную Пресню. Там, в тесном дворе дома № 25, вокруг нашей автомашины выстроилась очередь за марокканскими апельсинами. Очередь облегченно вздохнула, когда мы выехали на улицу. Но здесь тяжело вздохнули рабочие: они снимали трамвайную линию, и мы им тоже мешали.

Пришлось отыскивать укромный переулок, где Ломакин мог уже спокойно обследовать автомашину и обсудить все вопросы нашей длительной поездки.

С этих пор мы с ним уже не расставались. Мы решили пригласить в путешествие какого-нибудь художника-графика. Обратились в Оргкомитет Союза художников СССР. Там был назван ряд кандидатур. Все «кандидатуры» хотели ехать, но не могли: у одних были солидные заказы, другие собирались за границу. Тогда мы с Ломакиным стали называть имена молодых. Но они не были членами Союза художников, и поэтому им командировок не давали.

Словом, с Оргкомитетом у нас установились такие отношения: кого они хотели — те не могли, а тот, кто мог, того они не хотели…

Дирекция 8-го парка дала Ломакину полугодовой отпуск за свой счет и разрешила в своем таксомоторном гараже переоборудовать нашу автомашину.

Как только Ломакин освободился, он стал душой наших сборов и все технические заботы взял на себя. Он узнал, что в Москве имеется Центральный мотоклуб, а при нем автотуристическая секция. Уже через неделю мы были в этом клубе «своими людьми».

Инструктор секции автотуризма, вечно улыбающийся Кудрявцев, горячо нас поддерживал:

— Молодцы! Давайте! Можете на меня положиться.

Потом у нас происходили такие разговоры:

— Товарищ Кудрявцев, нам нужен открытый лист на бензин.

— Насчет бензина ничем помочь не могу. Зато мы вас поддерживаем морально. Это больше!

— Но, может быть, можно у вас раздобыть географические карты по нашему маршруту?

— Какие карты? Ведь вам известно, что наши автотуристы по такому маршруту не ездили. Вы первые. Карты у нас будут, когда вы вернетесь. Зато мы вам дадим маршрутный лист. Это больше, чем карты! Отмечайте лист в крупных городах, как командировку, и возможно, после путешествия вам присудят спортивный разряд.

— Но поймите, товарищ Кудрявцев, нам нужны дефицитные запчасти. Клуб должен их раздобыть. Вот список.

— При чем тут список? Разве вам мало? Мы вам бесплатно даем вымпел мотоклуба и официальный старт, как положено.

— Все?

— Все. Главное — дадим старт. Это больше, чем запчасти.

Все, что предлагал или делал для нас Кудрявцев, — это безусловно было больше того, на что мы рассчитывали.

— А как насчет автотуристского оборудования? Нам нужна самовытягивающая лебедка, нужен багажник, бензозаправочный инвентарь… В клубе кое-что имеется… Я вам дам расписку и все верну после поездки.

— Расписку? Что вы, товарищи! Зачем вы меня обижаете? Пусть все, что вам надо, остается у вас навсегда, — доказывал Кудрявцев. — Я вам дам адреса знаменитых мастеров и автотуристов. Они смастерят и продадут все, что вам нужно. А вы говорите — расписка. Платите наличными и пользуйтесь на здоровье…

Первым из династии знаменитых автотуристов был председатель технической комиссии, бородатый Панютин. Потом мы познакомились с изобретателем Синельниковым, со знатоком автотуристского комфорта Гартенбергом и просто Бергом — председателем маршрутной комиссии, с шумным, увлекающимся Агеевым, который помог нам сделать откидное сиденье, с генералом Кривошеиным и капитаном Щедринским, с Нероновым и Мыльниковым, умевшими давать ценные советы.

В эти же дни я познакомился с человеком, которого знал давно. Познакомился вторично. Это был директор издательства «Литературной газеты» Медведев. Василий Семенович Медведев оказался страстным автотуристом. В домашнем гараже у него можно было найти решительно все приспособления, необходимые в автомобильном путешествии. Медведев отдал нам многое из того, что им приобреталось годами. Он подарил нам дополнительный столитровый бак для горючего. Если в своем уникальном гараже он не находил чего-либо, что казалось ему необходимым для нашей поездки, Медведев не успокаивался до тех пор, пока где-то у знакомого не добывал для нас нужный предмет. Так, например, однажды я сказал, что хорошо бы достать надувные матрацы. Медведев написал в своем еженедельнике: «матрацы», и я не сомневался, что он их достанет. Мы называли Медведева «Главным Советником нашей Транссибирской автомобильной экспедиции».

С утра до вечера мы колдовали над машиной: переднее сиденье должно было отваливаться для ночлега; заднее сиденье аннулировалось, и вместо него сооружалось портативное переносное креслице для одного человека; шились чехлы и занавески на окна; в кузнице парка заготавливались цепи — «храпцы» на шины; в багажнике над баком для горючего устанавливался дополнительный бак на сто литров. Этот бак должен был иметь новую медную пробку и выводную трубку для выхода паров этилированного бензина. Тут же монтировался кронштейн, укрепляющий запасное колесо. Внутри машины к стенкам дверей привинчивались дополнительные ящички, на чехлы нашивались карманы, в разных местах — ремни для крепления оружия, топора, складной лопатки, термосов и другого снаряжения. Впереди, на бампере, укреплялся портативный холодильник оригинальной конструкции: его внутренняя стенка, сделанная из изоляционного материала, не пропускала горячие пары радиатора; стенка, обращенная наружу, напротив, была сделана из легкомысленного алюминия. Овеваемый ветром на ходу автомашины, наш холодильник должен был сохранять скоропортящиеся продукты.

Долго ничего не получалось с багажником. Сначала сделали раму на лапках, которые упирались в кузов и продавливали его. Это нас не устраивало. Тогда возникла коллективная мысль: лапки багажника надо установить так, чтобы они как бы вонзались в водостоки кузова. Крепления с обратной винтовой резьбой и резиновая прокладка между лапками и кузовом — вот и все детали нового багажника, который оказался весьма прочным и вместительным.

Пока Ломакин трудился в парке над оборудованием машины, я добывал карты. Нам нужно было достать подробные карты двенадцати областей, трех краев, пяти национальных округов и автономных республик. Поиски мы начали в Министерстве автомобильных и шоссейных дорог РСФСР. Заодно решили проконсультироваться насчет маршрута, чтобы уточнить его. Карты дали и маршрут уточнили.


От Москвы до самых до окраин

Экзотический вид нашей машины вызывал в рядах милиции законное волнение. Говорили: «Это вам Москва, и уродовать машину не положено! В самом деле, что будет, если каждый начнет громоздить на свою машину всякие багажники, забивать радиаторы посторонними предметами и уверять, что это холодильник. Завод не сделал — значит не нужно. Так что, товарищ, платите для начала штраф и всю эту музыку ликвидируйте. Вот поедете — тогда и оборудуйте сколько угодно. А сейчас надо снять. И смотрите, больше не попадайтесь, а то пробью талон…»

Не попадаться было невозможно, потому что наши московские маршруты не отличались оригинальностью. Ежедневно нужно было объезжать примерно одни и те же организации: Союз писателей и Автотракторсбыт, Министерство железнодорожного транспорта и торговый отдел Моссовета, магазин «Динамо» и Центральный московский автомотоклуб, Союз художников, Министерство автопромышленности и Институт прогнозов, электроламповый завод (нужны были «блицы») и Московский радиоклуб (там для нас делали магнитофон с питанием от аккумулятора автомашины), Московский магазин автомашин (нужны запчасти) и Научно-исследовательский институт звукозаписи (нужна консультация), Мосгорвырезка и Союз охотников, Всесоюзное картографическое управление и Министерство электростанций, журнал «Пограничник» (нужна рекомендация к амурским пограничникам) и Областное управление милиции (разрешение на оружие и пропуска в погранзоны), Министерство пищевой промышленности и магазины фотоматериалов…

В эти дни я получил трехмесячную командировку от Союза писателей, Ломакин взял отпуск за свой счет, а Тихомиров… Однако пора рассказать, как Игорь Тихомиров — студент института кинематографии — стал членом нашего экипажа. Когда мы поняли, что с художником ничего не получится (один молодой график совсем было дал согласие, но ему отсоветовала жена), мы решили обратиться во Всесоюзный государственный институт кинематографии.

Дело в том, что у нас уже был «Бортовой журнал», и один товарищ, член автомотоклуба Горбунов, сделал в нем такую запись:

«Считаю вашей ошибкой то, что вы не запаслись киноаппаратом, так как это очень оживило бы ваш путь и дало бы много интересного материала нам».

Легко сказать — киноаппарат. А где его достанешь? Мы стали бегать по комиссионным магазинам. Ломакин, крупнейший фотолюбитель, заявлял, что овладеть киноаппаратом — «пара пустяков». Главное — побольше достать кинопленки!

В эти дни напряженных сборов нам помогали наши друзья. Был даже организован штаб автотуристического путешествия. Начальником штаба стал мой друг Спартак Селивановский, и в самый затруднительный момент, когда до отъезда оставались считанные дни, у него возникла гениальная идея.

— Третьим участником путешествия, — сказал он, — должен быть студент-дипломант операторского факультета ВГИКа. Он получит киноаппарат и пленку и во время поездки сделает фильм, который и будет его дипломной работой.

С письмом из Союза писателей мы поехали во ВГИК, и я не совру, если скажу, что не менее двадцати молодых кинооператоров готовы были отправиться в путешествие «хоть сейчас».

Надо было выбрать такого товарища, который бы понравился и мне и Ломакину. Это оказалось Не просто. Мы смотрели курсовые работы молодых кинооператоров, и все они нам понравились. Ломакин сказал, что «собственными силами мы такие киносъемки никогда не сделаем. Это точно».

Двадцать дипломантов операторского факультета стали нашими друзьями. Мы заходили к ним в общежитие, вместе обедали в студенческой столовой, встречались на дому.

Третий член экипажа «М-72», молодой кинооператор, должен был обладать сплавом качеств: во-первых, хваткой кинорепортера — быстро и хорошо вести съемки; во-вторых, водить автомашину, ну хотя бы в такой степени, как я; в-третьих, в-четвертых и в-пятых, выдвигался еще целый ряд требований, которые были бы по плечу далеко не каждому.

Помню, Ломакин вручал разобранную «тулку» дипломанту и говорил: «Собери». Дипломанты прошлым летом проходили военную подготовку На лагерных сборах, ползали по-пластунски и учились кидать гранаты, но собрать «тулку» умел не каждый.

Факт, что Тихомиров собрал «тулку». Факт, что его курсовая киносъемка была не хуже, чем у других студентов. По крайней мере, нам так казалось. Правда, некоторые говорили: «Есть у нас талантливее». Но ведь бывает и так: в студенческие годы хвалят, превозносят, а потом не видно человека, и наоборот: тот, кто был в тени, после института становится хорошим мастером своего дела. Тихомиров любил природу и умел ее «схватить» на кинопленку. И последний немаловажный факт: он прекрасно водил автомашину. Более того, он обещал, что если с нашей «М-72» произойдет какая-либо серьезная авария (утонет в Иртыше или в Амуре, сгорит от удара молнии или будет изуродована встречным транспортом), он, Тихомиров, не раздумывая, отдает свою «Победу» «М-20» для продолжения путешествия от того пункта, где произойдет несчастье. О переброске его автомашины к месту возможной аварии мы заранее договорились с Министерством путей сообщения. Платформу нам обещали дать немедленно.

Итак, Тихомиров стал нашим спутником. Прибавились новые учреждения, которые надо было аккуратно посещать, чтобы ни в чем не нуждаться в дороге. Например, Центральная студия документального фильма. Здесь мы раздобыли еще один киноаппарат непонятной фирмы — гибрид «Аймо» и «КС-50», а также хороший штатив. После дружеских напутствий директора студии В. Головни и декана кинооператорского факультета ВГИКа А. Головни с кинохозяйственной подготовкой было покончено.

Все шло хорошо, и только магнитофон до сих пор еще был в производстве. В радиоклубе его конструировала целая бригада во главе с девятнадцатилетним Володей Худяковым.

Нам нужен был аппарат, которого не было ни в одном магазине. Все магнитофоны, находившиеся в продаже, питались от электросети. Как раз это нас не устраивало: мы собирались производить ферромагнитные записи на полях, на берегах рек, в горах и среди лесов. Чтобы запечатлеть говорок работающего комбайна или голоса амурских волн, шум водонапорной струи, размывающей гору, или песни электропил, нам нужен магнитофон с питанием от аккумулятора нашей автомашины.

Работа в радиоклубе шла полным ходом, и я должен был каждый день возить Худякова в институт звукозаписи, где он получал консультацию самых видных специалистов-магнитофонщиков. Они относились к нам скептически, но помогали.

Это было уже шестьдесят второе учреждение, в которое мы обращались, собираясь в поездку. И вообще, за исключением Оргкомитета союза художников, нам нигдe не отказывали.

Как все граждане, я стоял в знаменитой автомобильной очереди, внес деньги и стал хлопотать, чтобы вместо «Победы» «М-20» дали «М-72». Министр автомобильной промышленности Н. И. Строкин написал резолюцию: «Направьте одну машину «М-72» в счет рыночного фонда в московский магазин». Оказалось, что попасть на прием к министру гораздо легче, чем думалось мне прежде.

Неожиданно у нас на руках появилось много документов, справок, отношений. Так мы получили Открытый лист № 28/4447: «Всем управлениям Главнефтесбыта». Этот документ дает нам право получать нефтепродукты и 1000 килограммов бензина на любой нефтебазе нашей страны.

Есть у нас и маршрутный лист Центрального московского автомотоклуба ДОСААФ, в котором сказано, что мы совершаем туристское путешествие по маршруту Москва — Урал — Сибирь — Забайкалье — Дальний Восток — Приморье и все областные автомотоклубы должны нам оказывать всяческое содействие.

Есть документ из Главного управления грузовой Работы и планирования перевозок за № 521340/225, который гласит: «…в случае затруднений предоставлять железнодорожную платформу для перевозки автомашины через мосты…» Копия — НОД (начальникам отделения дорог): Горьковской, Казанской, Южно-Уральской, Свердловской, Омской, Красноярской, Восточно-Сибирской, Забайкальской, Амурской, Дальневосточной.

У членов автомотоклуба мы закупали автотуристический инвентарь. Амплитуда колебания цен на эти предметы — от 350 рублей за спальный мешок до 25 рублей за номерной замок на руль. Цены падали и снова поднимались до высокого уровня надувных, матрацев, багажника и лебедки Синельникова.

Все созданное по последнему слову автотуристской техники, все самое модное, самобытное и остроумное к 28 апреля было в наших руках. Прежде всего хочется назвать бензозаправочный гарнитур. Он состоит из ведра, масляного бачка с фигурным днищем и воронки, в которую вставлялся резиновый шланг для перекачки этилированного бензина. Есть у нас в хозяйстве сетки от комаров на окна машины, электрострубцина, фигурные столики на руль и под пишущую машинку, над которыми, когда это нужно, зажигается переносная лампочка с зажимом.

В машине разместились: саперная лопатка, которая может превратиться в маленькую мотыгу, надувная лодка со складным байдарочным веслом, спиннинги и ружья, портативный охотничий примус и таблетки сухого спирта; шесть пар запасных цепей на колеса и десятка два целлофановых мешочков для хранения продуктов; две канистры, топор и шкаф кинофотохозяйства…

Как говорится, не хватало только птичьего молока. Но зато было молоко сгущенное, порошковое, миндальное (чтобы не обветривались лица) и даже кофе с молоком в трехлитровом китайском термосе, который подарил нам поэт Павел Антокольский.

Завтра мы уезжаем. Несколько месяцев мы жили только подготовкой к этому дню. Все это время у меня не было свободной минуты, и только сейчас я вспоминаю и записываю стремительные события этих дней.

Так бывает перед поездкой: упакованы чемоданы билет в бумажнике — остается только присесть и помолчать минутку, чтобы счастливой была далекая трудная дорога.


← Предыдущая страницаоглавлениеСледующая страница →




Случайное фото: