13 июня

Только что миновали черно-белый полосатый столб, на котором прибита надпись «Свердловская область», и очутились в первой уральской деревне Быкове. Первое впечатление всегда самое острое. Не знаю, характерна ли эта деревня для Урала. Но мне хочется эту встречу записать подробнее.

Почти в каждом селе есть библиотечки, где можно найти сельскохозяйственную и художественную литературу, полистать журналы, почитать газету. Но такой образцовой библиотеки, как в селе Быкове, нигде в сельской местности нам до сих пор не приходилось видеть.

На главной и единственной улице стоит добротная изба с резным крылечком. Вывеска сообщает вам, что здесь находится Быковская сельская библиотека. Заходим. Чисто. Уютно. На окнах распустились желтые бутоны лесной розы. Фиолетовая полевая герань, нежно-алые цветы шиповника и белые, в мелкую точечку шапочки «кошачьей лапки» создают праздничное настроение. Отсюда не хочется уходить! Знакомимся с Алевтиной Леонидовной Дорофеевой, невысокой женщиной лет сорока пяти. Она застенчиво поправляет бумажную вязаную кофту и белую косынку, усеянную такими же крапинками, как и «кошачья лапка». Вот уже третий год она работает здесь библиотекарем.

Пока она отпускает книги пришедшим сюда колхозникам, мы рассматриваем диаграммы и агитплакаты. На красном полотнище скромно и аккуратно написано:

«Ачинский район в 1956 году».

И мы узнаем, что посевные площади района расширены до 25 тысяч гектаров, что с каждого гектара решено получить по 12,6 центнера хлеба, что задача района заготовить 39 630 тонн силоса и получить на 100 гектаров сельскохозяйственных угодий по 14,6 центнера мяса… Я записываю все эти показатели, но, когда дохожу до фразы «колхозы района засеют кукурузой 2 410 гектаров», Алевтина Леонидовна меня останавливает:

— Вы знаете, эта «кукурузная» цифра устарела! В действительности мы уже значительно больше засеяли.

И эта осведомленность, это «мы», сказанное по-хозяйски спокойно и решительно, и, наконец, названная ею цифра («Получим 173 центнера с гектара») — все раскрывало облик Алевтины Леонидовны, которая обязанности библиотекаря представляет гораздо шире, чем это понимается в городе.

За три года работы она не только увеличила число книг с трех тысяч до четырех тысяч томов, не только сделала традиционными громкие читки и беседы в колхозных станах, не только собственноручно писала плакаты и делала фотомонтажи, но и провела несколько читательских конференций, например по таким книгам, как «Семья Рубанюк» и «Сильные духом». Она не только была пропагандистом и агитатором, но и выходила работать в поле — на самые трудные и решающие участки, в самые горячие, страдные Дни.

— У нас читают сейчас почти все колхозники. Посмотрите формуляры, предлагает Алевтина Леонидовна. — Сестры Людмила и Галина Чайниковы, полевод Михаил Степанович Дорофеев, пастух Анисья Станюкова, старик Абрам Стафеевич Некрасов…

— Библиотека у вас просто выдающаяся!

— Но вы не были в Бокряже, у Анастасии Новосельцевой, — скромно заметила Алевтина Леонидовна. — То, что вам понравилось у нас, делается во всех библиотеках района…

…Двадцать три года она работала в деревне Горбуново учительницей. Потом стало трудно. Проверять тетрадки — для этого нужно хорошее зрение, а у нее глаза стали слабеть: долгие годы просиживала она ночами у керосиновой лампы…

По дороге в Свердловск я то и дело вспоминал маленькую библиотеку с лесными букетами на подоконниках и ее замечательную хозяйку — Алевтину Леонидовну Дорофееву.

14 июня

Молча едем по широкой гравийной дороге, всматриваемся в даль в надежде увидеть наконец хотя бы какие-нибудь горы.

— Урал должен быть таким, — фантазирует Ломакин: — стоишь у подножия и любуешься хребтами… А тут?..

Пока ничего подобного нет. Даже дорога, как на зло, не идет в гору. Приходит странное желание: хочется включить передние ведущие колеса и демультипликатор, чтобы героически карабкаться на Уральские горы. Но вместо этих усилий, вместо того чтобы выйти из машины и толкать ее своим плечом на неприступную вершину, мы напряженно смотрим вперед и нетерпеливо думаем: когда же наконец начнутся горы?

В награду за наше долготерпение Урал начинает постепенно приподымать нас и неожиданно приглашает полюбоваться рабочим поселком, заводами, над которыми парят горизонтальные темно-серые дымы.

…А дальше, в дымке-невидимке. Казалось, плыл гористый край, И вот, отмеченный на снимке. Возник поселок Билимбай.

Это старинный заводской поселок Билимбай. Мы долго топчемся в проходной завода, изготовляющего минеральный войлок. Наконец оформлены пропуска, и наша машина въезжает… прямо на громадные железные весы. Что такое? Оказывается, каждый грузовик, въезжающий и выезжающий с завода, взвешивается: так выясняется, сколько продукции загружено.

— Хотите, мы вас взвесим?

Мы, конечно, хотим, и тут обнаруживается, что «М-72» вместе со всем своим скарбом весит более трех тонн.

Тихомиров приходит в ужас:

— Надо разгружать машину!

Ломакин поддерживает:

Долой все лишние автотуристические причиндалы!

Мне очень грустно расставаться с нашими замечательными приспособлениями, но приходится подчиниться большинству, и я обещаю в Свердловске подумать…

Нам рассказывают о производстве войлока. Среди грохота и огненных всполохов мы идем в шлако-ватный цех. Разговаривать невозможно. Даже когда на ухо кричишь, ничего не слышно.

Можно только наблюдать за человеком в «огненепроницаемой» одежде. На нем брезентовая шапка с большими козырьками на лбу и на затылке, — такие шапки носят северные рыбаки. На глазах трехгранные защитные очки. В брезентовых рукавицах он держит длинный ломик и, когда это нужно, шурует в печи. Пламя в ней бушует с дьявольской силой!

Одна за другой подходят вагонетки с коксом. Этот кокс сжигается в печи при температуре около 1000 градусов. И все-таки удивительно, что шлак, по сути — камень, при такой температуре превращается в жидкую струю!

Под действием пара шлаковая струя распыляется и вытягивается в очень тонкие нити, связанные битумом. В другом цехе эти нити прессуются. Это и есть минеральный войлок.

Готовый войлок грузят на машины, которые взвешиваются у проходной, и уходят на товарную станцию.

И уже не в первый раз мы узнаем, что эшелон пойдет в Сибирь, на большую стройку, туда, где подрастают новые города и поселки и где очень нужен этот волшебный камень Урала — тагильский шлак, превращенный в войлок.

Так мы познакомились с одним из важных минералов этого богатейшего края, в котором насчитывается более двенадцати тысяч месторождений самых различных полезных ископаемых.

15 июня

Поселок Первомайка — бывшая деревня Гробово. Когда-то здесь погиб отряд пугачевца Белобородова.

Туристы

Под проливным дождем въезжаем мы в Первомайку и, разумеется, останавливаемся возле закусочной. Там уже набилось человек сорок. Все в штормовых костюмах, мятые капюшоны откинуты за плечи, и под ногами громоздятся тощие рюкзаки. Безусловно, это какая-то команда. Люди весело горланят и хохочут по всякому поводу.

Стоило нам представиться, как сразу раздалось несколько голосов:

— Сюда парторга! Михаил Григорьевич! Где парторг?

Парторга не было. Он пошел договариваться с председателем колхоза, чтобы тот разрешил группе инструкторов-общественников Кауровской туристской базы расположиться на ночлег в помещении местного клуба. Когда мы пришли в клуб, парторг Анисимов отозвал меня в сторону и конфиденциально сообщил, что надо нам, пешим и мототуристам, поприветствовать друг друга и «обменяться самодеятельностью».

Анисимов выстроил свою команду, и сорок глоток прокричало нам «ура». В ответ три глотки сделали то же самое, и самодеятельность началась исполнением торжественного гимна, в котором, кажется, были такие слова:

Мы, уральские туристы,
Люди сказочной мечты,
Этим скалам каменистым
Говорим: «Иду на ты!»

Они потребовали, чтобы мы тоже что-нибудь спели, и после того как мы «хором» исполнили: «Я верил, что поеду, я знал — настанет срок: мы поведем «Победу» Москва — Владивосток!» — началось самое интересное. Многие парни и девушки из этой группы туристов уже не первый год путешествуют по Уралу, и если послушать их рассказы, можно представить себе, как замечателен этот огромный, богатейший край,край цветных и легких металлов, железа и топлива, этот волшебный каменный хребет, который, как говорят в народе, опустил свой хвост в Каспийское море и пьет воду из Северного Ледовитого океана.

От них мы узнали, что недалеко от деревни Махнево на затвердевших песчаниках нашли отпечатки скелетов древних рыб и целую колонию кораллов, которые были похожи на пустые пчелиные соты. Вслед за рассказчиком мы последовали в город Асбест, туда, где гигантские террасы образуют знаменитый асбестовый карьер. Асбест — волокнистый камень — называют горным льном, белой куделькой.

Туристы любят пещеры на реке Серга, где можно любоваться известковыми сосульками — сталагмитами; любят они где-нибудь на окраине Нижнего Тагила раскинуть привал и назвать его малахитовым, или мраморным, или медным. Покинув малахитовый привал, хорошо направиться, например, к руднику Полуночный, куда вас ведет уже другой рассказчик, вспоминающий при этом черные породы, насыщенные марганцем, и деревянное резное кружево уральских умельцев, украсивших этим чудом свои дома.

Кто-то вспомнил город Березовский, недалеко от которого обнаружены золотоносные породы, вспомнил свои встречи с уральскими золотоискателями. Потом говорили о бокситах, дающих крылатый металл алюминий, говорили об Ильменском заповеднике, где можно почти на поверхности земли собрать около ста пятидесяти минералов…

Эти девушки и парни никогда не окажут «драгоценные камни». Они говорят — «самоцветы». Потому что для них все эти радужные кристаллы топазов, зеркальный пирит и граненый золотистый берилл, матово-черный марион и горный хрусталь, темно-синий сапфир и зеленоватые изумруды — не драгоценности в том смысле, как это понимается в буржуазном обществе, а чудесные камни радости, камни, которые сами цветут и в талантливых руках уральских камнерезов становятся произведениями искусства.

За окнами все еще шел дождь. Но он не мог испортить нам настроение. Он не погасил огонек дружбы, вспыхнувший между уральскими туристами и автопутешественниками из Москвы. Мы обменялись адресами и, пожелав своим новым знакомым спокойной ночи, двинулись дальше на восток, к Свердловску…